Фото на память |
Предлагается переложение недавней перепечатки с армянского языка на русский, содержащее краткий обзор проблем, редко обсуждаемых в армянских и русских медиа
.
Я
рлык “проамериканской” прочно прилип к Армении. В качестве аргумента в России звучат имена спекулянта и провокатора Сороса, националиста и фашиста Нжде. Выбор, как видим, невелик, но российское общество выбором вовсе не избаловано. Так, нарратив «Россия в окружении врагов» остается единственным и, практически, официальным после естественного исчерпания нарратива «Великая Победа 75». Идеологический вакуум, выражающий отсутствие позитивной перспективы, столь же очевиден, как крах коммунизма в СССР конца восьмидесятых.
Какова роль Армении в формировании образа «России прошлого», была ли она невольной и в чем заключается участие трех бывших президентов Армении? Являются ли военные действия 2020 года изолированными от вышеперечисленного.
Как Россия обратилась в прошлое
Президент Владимир Путин как-то выразился по-русски прямо, – “правда в том, что у России кругом всегда вдоволь врагов”. Это было на следующий день после старта Олимпиады 2014 года в Сочи. Вскоре взорвалась Украина. Находящийся со специальной миссией в Киеве посланник президента России Владимир Лукин в последний момент отказался подписать уже согласованное с западными представителями соглашение по урегулированию ситуации в стране. Не нащупав за полтора десятилетия идеологической основы, Москва предпочла «наличность» в виде плывущих в руки Крыма и Донбасса.
В результате, отлученная от «русского мира» западная окраина стала проявлять тенденцию к групповой самоорганизации. НАТО находится в Прибалтике и Польше, что создает предпосылки к образованию ориентированного на Польшу пояса, простирающегося от Прибалтики до Черного моря. Молдова тянется к Румынии. Тбилиси и Баку не имеют иных перспектив кроме интеграции с Турцией и НАТО. Турецкий идеологический зонтик готов, в принципе, распространиться и на Среднюю Азию и Казахстан.
Огромная, богатая природными ресурсами территория в отсутствие позитивной идеологической основы и в условиях экономической стагнации становится проблемой страны. Дальний Восток в течение многих лет демонстрирует фронду федеральному центру. Идеологический эрзац в виде “кольца врагов” на российско-китайском участке имеет прогал, и любая фронда автоматически превращается в прокитайскую. Китай ведь не объявлен врагом, а география и экономика говорят в его пользу.
На таком тревожном фоне в 2018 году в Ереване происходит «негеополитическая», по определению инициаторов, революция. Совсем не так глубоко, как ожидали революционные массы, во многих отношениях не радикально. но демонтируется олигархический режим, основанный на коррупции. Более существен местный, “немосковский” характер смены режима – новая власть, в отличие от всех трех предыдущих, не назначена Москвой. Параметры происшедшей трансформации в своей совокупности представляют не что иное как вполне определенный геополитический фактор.
Со временем проявились, пожалуй, неизбежные в такой ситуации обкатанные «украинские» подходы Москвы в отношении нового Еревана. Дело в том, что еще во время президентства Сержа Саргсяна стало ясно, что Армения не может сформулировать понятную России какую-либо страновую и внешнеполитическую повестку. Более того, прямой вопрос из Москвы “армяне, скажите, вам чего хочется, мы подсобим” весной 2017 года [XI Валдай, Ереван] был воспринят с явной оторопью и удостоился уклончивого ответа “хотим быть мостиком между Западом и Востоком”.
В то же время, многовекторный Ереван формально оставался в доску пророссийским, с сильными партийно-хозяйственными и комсомольскими корнями в верхах, членством в ОДКБ, ЕАС и прочими атрибутами. Не подкопаешься. Поэтому, выход на сцену в 2018 году режима Никола Пашиняна, почти сразу маркированного как проамериканский, означал для Москвы определенное упрощение ситуации в Закавказье. Вполне в духе курса на демонизацию Украины 2014 года, но “лайт”.
Как обращали в прошлое Армению
Серж Саргсян неоднократно заявлял, что Армения находится вне геополитики, что голосует за мир во всем мире и жаждет солидарности центров силы, дабы жить своей неповторимой национальной жизнью. Все знали, какой была эта неповторимая жизнь, и в 2018 году она вылилась в революционный взрыв.
К тому времени режим Сержа Саргсяна успел отклонить прямые предложения международной субъектности: в начале от США – в рамках армяно-турецкого Цюрихского процесса в 2009 году, затем от России – в виде возможности военного вмешательства коалиции в Сирии 2015 года. Против векового врага в кровавых и заветных для каждого армянина местах трагедии 1915-го – Идлибе, Алеппо, Дейр-Зоре. Опыт участия в современной войне был бы незаменим.
Такие возможности случаются, если воспользоваться метафорой премьер-министра Пашиняна, раз в 500 лет. До этого, в 1998 году мы были свидетелями холостого выстрела Роберта Кочаряна Геноцидом армян на Генассамблее ООН. Вот и вся государственная стратегия Армении – абстрактные декларации или отсутствие даже таких вместо ответов на исторические вызовы.
Излишне говорить, что пара Кочарян-Саргсян, не сумевшая толком перейти от районного масштаба Нагорного Карабаха даже к скромным масштабам Республики Армения, не могла разглядеть стратегические перспективы, которые открывал огромный армянский цивилизационный, исторический ареал в Малой Азии и на Ближнем Востоке. В союзе с Россией.
Добавим, что до этого с подачи Запада, в первую очередь Франции, кредо пары Тер-Петросян-Сардарян стал лозунг «армяне – обычная нация». Понимание того, что в географической локации даже Советской Армении любая “обычная” нация неизбежно будет затоптана окружением по образному выражению Николая Злобина [1][2], было за пределами теоретического горизонта Армянского общенационального движения. АОД первая правящая группировка независимой от СССР Армении.
На ее совести упущенная в 2003 году возможность, сравнимая по значению с карабахской, коррекции статуса-кво, обусловленного сговором Ленин-Кемаль 1919 года. Речь о коррекции положений Московского русско-турецкого договора 1921 года в части передачи армянской области Баязет с горой Арарат кемалистскому режиму в обмен на передачу аджарского порта Батум в пользу Грузии. Просьба Эдуарда Шеварднадзе о военном вмешательстве против звиядистского восстания в Грузии Арменией была отклонена.
Как видим, ни один из трех армянских президентов не выделялся достижением сколь-нибудь значимых стратегических успехов. Пропитанный армянской кровью Карабах 1994-го был элементом российской стратегической инициативы на Кавказе.
Государственное стратегическое бессилие совсем не уникальное явление. По мнению генерала Джима Мэттиса, который занимал пост министра обороны в правительстве Дональда Трампа, последним президентом США со стратегическим чутьем был Джордж Буш-старший. Соединенные Штаты, до определенной степни, могли допустить такую расточительность. В случае Армении хроническая импотенция власти привела к полномасштабной дестабилизации 2020 года в Нагорном Карабахе.
На фоне меркантильного внутреннего и унылого в международном отношении образа Армении взгляд Москвы в 2014 году упал на динамичную Турцию и ее соотечественников из Баку. Это была в чем-то отчаянная попытка стратегической замены не подающей признаков жизни Армении. Уничтожение двух самолетов, боевого вертолета, военнослужащих, даже посла в Анкаре не стало препятствием для нового выбора. План Лаврова по откату фактически независимого статуса Карабаха к советскому был выбран Москвой в качестве способа сохранить свою активную роль на Кавказе.
Попытка его реализации была предпринята в 2016 году. Масштаб военных действий неожиданно оказался недостаточным. Общество Армении самоорганизовалось – мгновенно и без участия властей. В 2020 году прибегли к беспрецедентно масштабным военным мерам в русле того же плана. Ответ такой же, плюс воля армянских властей, упорство армии и всемирная мобилизация. С другой стороны отчетливо прорисовался силуэт Турции на фоне Большого Кавказского хребта. Режим Московского договора 1921 года практически разрушен.
Срочно нужны призраки прошлого
Тут на арене появляется тройка президентов Армении и пара их коллег из Карабаха. Конечно, они могли бы сыграть положительную консультативную роль в эти военные дни, если бы смотрели на пройденный путь критическим взглядом. Увы, все их заявления, “откровенные беседы” и интервью, в частности The Independent, свидетельствуют о органической неспособности преодолеть постсоветские барьеры. Это безвозвратно ушедшее прошлое.
В отличие от Турции Эрдогана, Россия лишена идеологических основ для масштабного исторического реверса. Придется ограничиться региональным масштабом со всеми издержками, ответственность за которые несет и Армения. Стратегические лузеры прошлого не помощники будущему Армении и, следовательно, не помощники будущему России. Слово и обязанность формулирования стратегической роли Армении – за нынешними властями. Посмотрим, сдюжат ли.
Павел Даллакян
|