Карта на стене римского Колизея представляет весьма скромную Армению
Заниколье наступило, хотя сам Никол Пашинян все еще вертит с властных подмостков заезженную пластинку, а в наших мозгах, промытых добела якобы армянскими, а на самом деле на 99% иностранными СМИ, затаилась целая армия вирусоносных николенек. Каковы контуры грядущего и как оно вписывается в канву армянской истории
.
П
режде чем разглядеть очертания будущего, присмотримся к настоящему. Государства Армения как носителя сколь-нибудь значимого суверенитета не существует. Есть перешедшее под полное внешнее управление в 2018 году муниципальное образование с расплывчатым международным статусом и такими же границами – своего рода «гипертрофированный Арцах». У этого квазигосударственного образования всего две функции: продление власти правящего Гражданского Договора и неукоснительное исполнение подрывной повестки Минкультобрнауки РА.
Нет и страны Армении – как земли, принадлежащей определенному этносу. Само племя как таковое, объявлено несуществующим. Прошлое, память, вера, язык, алфавит, традиция (“алфавит вторичен в отношении государства”, Пашинян, 2021), т.е. всё ядро этнической идентификации – представлены как некое остаточное бремя («мы не должны обслуживать историю», Пашинян 2022). Все это официально поставлено в очередь на утилизацию в крематории упомянутого Минкультобрнауки.
Католикос Гарегин II в центре одной из многочисленных прорусских псевдооппозиционных групп, исправно “крутящих динамо” на армянской общественной сцене, Св. Эчмиадзин, 2023 г.
И что – это конец, если все обстоит подобным образом? Действительно, кампания «Отвергни Сержа» 2018 года (Серж Саргсян – третий президент и, недолго, премьер-министр Республики Армения – ред.) изначально была лишена всякого национально-государственного содержания, она была нацелена на договорную войну с Баку и ее итог в виде несоразмерного отступлению на фронтах «вечного поражения армян» (Алиев 2021). Абсурдное перемирие 9 ноября 2020 года и его немедленное несоблюдение Москвой и Баку были запрограммированы на распад армянского государственности и нации – на территориальное дробление страны. Разработанные в 2013-2015 годах сценарии, сведенные в так называемый план Лаврова, преследовали именно эту цель.
Тем не менее, стоит заметить, что та горячечная ажитация, которая царит в правящих кругах, как правило присуща тоталитарным сектам самоубийц и предполагает, на наш взгляд, несколько иное, более приятное будущее для всех остальных. Что лежит в основе оптимистического ощущения и каковы предпосылки перелома ситуации, если нация и страна лишаются идентификации самой государственной властью, свыше.
Потаенные славные 90 процентов армянской истории
На наличие искомой предпосылки достаточно точно указывает сам предмет ожесточенных атак власти. Этот предмет – история, точнее ее устойчивые паттерны. Иначе память нации не уничтожалась с таким тщанием и остервенением. Армяне не раз переживали фазы упадка и подъема. Такая периодичность присуща всем народам и, конечно, может иметь разный исход, вплоть до обрыва исторической преемственности. Наше положение усугубляется тем, что даже «каноническая», т.е. непотаенная, общедоступная часть истории властями подвергается географическому ограничению территорией советской Армении, тогда как большая часть действительной армянской истории была скрыта традиционно.
Ее скрывают и скрывали все. Скрывают иностранцы: ”армяне – это кочевое племя, пришедшее неизвестно откуда в Европу и Анатолию в конце 19 века и столкнувшееся с неприятностями, а Армения известна истории только с 1921 года, и то исключительно благодаря милосердию Турции” (Эрдоган 2019, Мэриленд, США). Скрывают местные ставленники Реджеб-бея, скрывает марксистско-ленинская Национальная Академия наук Армении и, конечно, скрывает средоточие векового изоляционизма – первопрестольный Эчмиадзин. В данный момент эти силы, имеющие свои частные мотивы, охвачены своеобразной синергией, что делает положение армян более чем шатким.
Еще одна псевдооппозиционная группа из резерва посольства России утилизирует общественную энергию, совершая бесконечные пешие марши по столице Еревану
Тщательно скрываемая историческая реальность содержит существенную специфику. Она полностью из поля политического дискурса, но можно сказать с уверенностью, что племя айказян всегда стояло перед выбором между своей тягой к имперскому доминированию и своим же изоляционизмом (выделение – авт.). Два начала армянского государственного стрительства находились в состоянии перманентного антагонизма и кровопролитной междоусобной войны. Несмотря на это, были успешно реализованы проекты как минимум трех известных нам армянских империй послеурартского периода.
Крупнейшая из них, которую арабы Средневековья звали Армянская держава ”Мульк Армани”, а немцы в XIX веке нарекли привычной нам Византией, достигла доминирующего влияния мировой империи и просуществовала в VIII-XIII веках те 500 лет максимума, что отведены такого рода империям вообще. После атаки латинян италийцев и франков на Константинополь в 1204 году некогда почти миллионная армянская столица перешла в политическое наследство частью греческой Никее и частью армянскому Трапезунду, которые, однако, были лишь нежизнеспособными осколками-репликами Восточной Римской империи. Они были переварены османами уже к середине 16 века. Латинский Запад же неожиданно явил свету эпоху Возрождения античности, полностью перемещенную из обкраденного материально, демографически и духовно Константинополя времени Армянского Возрождения.
Другое государственное начинание – Королевство Армения (средиземноморская и горная Киликия, северная Сирия, XI-XV века – ред.) было беспрецедентной по своей идеологии многоконфессиональной мини-империей. Королевство было высшим проявлением армянской политической мысли, государственной мудрости, древней имперской жилки, коммерческого таланта, эстетического охвата и боевого духа. Закономерно, что направленные на Королевский Дом Киликии и его Патриархат стрелы “вечного“ провинциализма, выпущенные из первопрестольного лона армянской церкви, были острее копий иноземцев. Королевство Армения традиционно представлялось ею как побочное, бастардное образовани, существовавшее как бы в параллельной реальности к некой “настоящей” Армении.
Закономерно и то, что третья в нашем перечислении, но первая хронологически, огромная многоконфессиональная империя эпохи Ервандуняц и Аршакуняц (последние века первого тысячелетия до Р.Х. – ред.) только благодаря английской историографии конца XIX века представлена в армянском сознании с определенеием «армянская», иначе она была бы наречена народом «персидской» – подобно двум описанным выше – соответственно «греческой» и «французской». Между тем, евреи не забыли тяжести армянского меча, упавшего на Иерусалим более двух тысяч лет назад и печати Тиграна Великого, который, согласно последним изысканиям, “вывел” на историческую арену зачинателя иудейского сопротивления – безымянного предтечу Иисуса из Назарета.
Вводящие людей в заблуждение нарративы диктуют забыть, не помнить, не припоминать, считать истлевшим все, что связано с величественными государственными установлениями армянского рода. Граница народной памяти отодвигается к далекому 387 году по Р.Х. Там “иноземец прочертил” конец истории армянской государственности. Дальше тишина, точнее, начало повествования о “заменившей государство армянской церкви”. Очевидно, без глубоких внутренних, армянских предпосылок подобная фальсификация была бы невозможна.
Еще до киликийской эпохи наиболее ярким проявлением конфликта между армянином-имперцем и армянином-изоляционистом была битва при Манцикерте, восточнее Муша в 1071 году. Там столкнулись две армянские армии численностью в сто тысяч каждая – на стороне константинопольского императора Романа IV из армянской династии Диогенов и другая на стороне турка-сельджука Алп-Арслана во главе с Гагиком II. Кстати, во время Крестовых походов такие же стотысячные армянские армии были основной вооруженной силой с обеих враждующих сторон – латинской и магометанской. Конница, считавшаяся со времен Рима лишь вспомогательной боевой единицей, благодаря армянскому ратнику-кентавру почти на тысячелетие стала родом войск, определяющим исход сражения. “Кентавры” архистратига Нерсеса с палуб армянского десантного флота штурмовали Сицилию, атакуя форты обходным маневром. Позже армянские пехотные и конные контингенты брали уже Рим и Милан, полностю очищая Апеннины от варварских орд остготов.
Таким же славныи и в то же время противоречивым является путь персидских армян – восточной ветви нации в XVI-XVIII веках. Мысли этой части армянской торговой аристократии, до англичан колонизовавшей Индию и отстроившей там крупнейшие города – столицу Агру, Калькутту, Дарджиллинг, Сурат, Лахор и Дакку, всегда оставались устремленными на родину, на Запад, к Армении. Где все это в памяти народной? Куры склевали. Доступна ли армянской образованной публике такая военная и политическая фактология? Доступна, пожалуй, одному из тысячи. Вместо этого куда привычнее таксист и парикмахер, распространяющие мудрость в духе “где хлеб там и родина“ и “своя рубаха ближе к телу”. Их родина невелика – “хаят” (дворик – ред.) и, при максимальном включении благодаря “хацу” (хлебу – ред.), булочная на противоположной стороне улицы.
Нас пасут с завязанными накрепко глазами и направляют на убой. Достаточно снять повязку с глаз, как историческая и географическая перспектива окажется совершенно другой. Армянская история, выражаясь естественнонаучным языком, имеет огромный запас импульса, чтоб завершиться так вдруг, в одночасье. Но нас предусмотрительно лишают доступа к 90 и более процентов этого запаса. При нашем попустительстве.
Католикос Гарегин II среди представителей академических кругов – российских профессиональных арменофобов и местных фальсификаторов армянской истории, Св. Эчмиадзин, 2021
Миф о миролюбивом армянском народе
«Нас всегда преследовали, мы везде терпели поражение, мы были пострадавшей стороной, мы малы и бессильны, у нас не было государственности и армии 1700 лет – мы стоим за мир и созидание». Знакомое повествование – то ли навязший в зубах ропот, то ли незамысловатая индульгенция от великого греха безучастности. Предлагается вывод, что нас “преследовали”, делали это “всегда” и это были некие “они”. Жесткое противостояние с Западом и Востоком конечно было, но реальность такова, что когда у армян не было приличных противников, то соплеменники выводили стотысячные армии друг против друга и с обеих стороны были “мы”. Перечислим некоторые сугубо армянские разборки и их конечных бенефициаров: 988, год, император Восточной Римской империи Барсег II Булгараспан и генерал Вардан Склирос – как результат столкновения – зачатие русской нации со второй попытки крещения; 1071 год, уже упомянутые император Романос IV Диогенис и царь Гагик II Багратуни – утверждение сельджуков в Малой Азии; конец ХVIII века, драчка армянских меликов Хамсы – установление власти ханов в Карабахе. Последствия междоусобных войн составляют нашу действительность и порождают новые по причине, в первую очередь, неосведомленности о устойчивых паттернах.
На самом деле армянин всегда был едва ли не самым агрессивным вооруженным человеком на стыке Востока и Запада, Его поле боя простиралось на суше и море от Адриатики и Балкан до Аравийской пустыни. Имя армянина не одно тысячелетие наводило ужас. Таково истинное «всегда». Подложное «всегда» – это мгновение на полотне 5-ти тысячелетий, а пресловутые «они» были, как оказывается, тоже “мы”.
Проблема не только в физическом самоуничтожении миллионов. Большая часть армянского народа была постоянно отчуждена не физически, но отторгнута церковью с клеймом грека, араба, сирийца, айсора, курда, алавита, грузина, словом, “неармянина” и еретика-халкидонита. Такова амплитуда колебаний армянской истории, дошедшей до нас в виде младенца из деревушки Енокаван в богом забытых девственных лесах далекой окраины ареала в миллион квадратных километров (речь о Николе Пашиняне – ред.). Дикость происходящего собственно и подсказывает, что это на самом деле переломный момент. Задача состоит в том, чтобы правильно распорядиться хаотизацией «постникольского» периода и отталкиваясь от всеобъемлющего исторического паттерна поступить сообразно оптимальному видению будущего.
«Армянский пацифизм», пропаганда ограждения себя крепостью и ненападения – это импортированный и внутренне постоянно подпитываемый нарратив. Достаточно сказать, что когда в 1930-х годах народам СССР “раздавали” национальные эпосы, для армян выбрали самый беззубый из наличных – Давид Сасунский. Это всего лишь описание недовольства армянской феодальной верхушки чрезмерными налогами Халифата. Так прививался комплекс вечного нахождения в осажденной крепости в качестве лишенного государственности и угнетаемого национального меньшинства. Таким образом устанавливался низенький потолок для национальных чаяний, гарантированно ведущих из оболганного или сокрытого прошлого прямиком в никуда. Это не что иное, как тотальное отрицание государственного начала у армян.
Кто на самом деле имперская нация?
Если современному армянину сказать, что он принадлежит к имперскому типу народов, он решит, что речь идет о его подданстве чьей-то империи. Дело же обстоит совершенно иначе. Для доказательства нет даже необходимости обращаться к истории. В какой то момент территория Республики Армения превратилась в огромный полигон социо-культурных и демографических экспресс-исследований. По единодушному мнению тысяч прибывающих для достаточно продолжительного проживания из-за рубежа людей разного племени, армяне в подавляющем большинстве чрезвычайно спокойная, дружелюбная, открытая нация, без намека на ксенофобию, этническое чванство, расизм и прочую специфику. Отметим, что армяне в РА при этом составляют абсолютное большинство населения. Неожиданная для многих картина имеет вполне определенный корень.
Века проведения имперской политики по отношению к превосходящему по численности иноплеменному и иноверному населению запечатлелись в передаваемом из поколения в поколение типе поведения армянского народа. Независимо от того, осознаем мы себя имперской нацией или нет, независимо от постулатов истриографии новейшего времени, уникальное натурное испытание, происходящее на территории РА с 24 февраля 2022 года, доставляет надежные доказательства.
Сколоченная штабистами Петербурга, а затем Кемалем общность “турок” на нашем фоне представляет собой преследуемую комплексами псевдоимперскую субстанцию и еще столкнется с необходимостью принять на себя армянский титул в качестве единственной исторической перспективы. Как и русские, они строили “империю насилия”. Будучи производными от армянской государственности Константинополя, оба этноса так и не смогли преодолеть планку создания собственных цивилизаций. Сбитые планки сейчас валяются – у одних на Украине, у вторых в Арцахе (армянское название Крабаха – ред.). Истоки арменофобии в обоих случаях кроются в архетипическом страхе коллапса, обратного сжатия к своему армянскому праобразу – это первое. Далее, армянский народ всем окружением от Британии до Китая воспринимается во всей описанной выше полноте своего исторического и географического проявления, независимо от восприятия современными армянами самих себя. Это второе, что надо иметь ввиду, оценивая истоки и масштаб противодействия установлению армянской государственности. (выделения – авт.).
Ясное понимание действительности, структуры ее истоков, системности взаимодействий является важной частью выбора образа действия. Если обратиться к стратегии, коротко можно сказать следующее: никто не освобождал нас от обязанности быть по-родительски внимательными к дальнейшей судьбе Турции, России, Грузии и по большому счету Ирана. Ошибка Эрзурума 1919 года (оставление армянской армией кавказского фронта – ред.) не должна повториться. Тогда вопрос государственности турок и опосредованно русских зависел от армян (Тарасов, Регнум). В результате неадекватной оценки прошлого и действительности, особенно, собственной роли в ее формировании (выделение – автора), произошло прямо противоположное – был заключен русско-турецкий Московский договор 1921 года или пакт Ленин-Ататюрк, уничтоживший независимую Армению. Продолжение последовало через сто лет.
Павел Даллакян
перевод с армянского – Lragir.am
.
Կարդացեք նաեւ՝
ինչպես նաեւ՝